Эпизод#3 – Сказка на ночь

– Акке! Можешь задержаться на пару минуток? – занятия были окончены, а ученики должны были расходиться, но Нихил имел наглость просить еще пару минут. Неужель ему было чуждо студенческое сердце, даже если оно мертвое? Нет, по крайней мере несколько сердец его волновали, а особенно сердце Акке Гудмундсдоттир. Уже месяц он тщетно пытался приглядывать за ней, только вот непризнанной это не прельщало. Он с тем же успехом мог пытаться приглядывать за камнем у дороги. Нихил пока не был уверен, считает ли его Акке навязчивым тараканом или полоумной морской прилипалой, но все равно был оптимистичен! Поэтому с улыбкой каждый раз обращался к девушке, словно бы не замечая недовольств – словно бы он полный недоумок. Этот правда лишь отчасти, ведь только недоумок, отлично чувствую всю ту негативную энергетику, что излучает Гудмундсдоттир, мог твердо верить, что ей нужна забота, тем более его.

– Поможешь мне донести документы до триста пятого кабинета? – так как Акке стала все больше избегать преподавателя, ему приходилось идти на хитрости. Повезло, что девушка была старостой, а от того просить именно ее о таких вещах было не слишком странным. 

Нихил хотел указать на документы, но забыл их подготовить. Однако вместо ожидаемой паники и судорожной беготни по кабинету, он методично ходил вокруг стола и шкафа, собирая в кучу случайные листки и книги. 

Закончив, он теперь мог указать на стопку разнородных бумаг – это он и сделал с очаровательной (точно не для старосты) улыбкой.

Взглянув на дверь, за которой только что скрылся один из последних студентов, Акке задвинула стул и повернулась к преподавателю.

– Хорошо, – коротко ответила она и направилась к столу, рядом с которым стоял Нихил. Заметив ее реакцию и услышав ответ, ангел улыбнулся и быстро озвучил свою просьбу. На этот раз девушка ничего не говорила, просто кивнула и посмотрела на стол, где, по идее, и должны были находится нужные документы. Увесистой стопки бумажек нигде не было видно, зато преподаватель явно оживился и начал собирать разбросанные вокруг него и его рабочего места листы. Гудмундсдоттир чувствовала неладное, но зная о великой рассеянности, о которой некоторые студенты уже начинали слагать легенды (по крайней мере девушка надеялась, что все краем уха услышанные небылицы – просто результат чьей-то неугомонной фантазии), профессора Ваманкара, не придала никакого значения этим действиям. У нее была лишь одна претензия – слишком медленно собирал листы Нихил. Была это одна из его особенностей или же он делал это специально – Акке не знала. Но ей казалось, что он будто растягивает время. Для чего – тоже не было ясно. Если преподаватель вновь пытался наладить с ней контакт, на этот раз с помощью молчания и даже без открытых заглядываний в глаза, то староста, по ее мнению, уже давно расставила все точки над "и", бросая недовольные взгляды в сторону ангельских улыбок, грубо отказывая предложениям помощи и стараясь не приближаться к местам, где был профессор. Акке неприятна была мысль, что кто-то, особенно сам Нихил, мог подумать, что она избегает его. Но в то же время это была естественная реакция организма на раздражителя. Гудмундсдоттир было неясно, зачем Ваманкар, несмотря на холод с ее стороны, продолжал биться в стену. Ей казалось это глупым, бесполезным. Будь она проблемным студентом, внимание преподавателя моральных принципов было бы уместным, оправданным. Она же, будучи старостой, априори не доставляла никаких неприятностей. Акке совершенно не понимала мотивов ангела.

Ослепительно улыбаясь, Нихил похлопал руками, будто стряхнул с них пыль, и указал на башню из разнородных предметов. Неряшливую башню. Акке сначала скептично осмотрела "документы", а затем преподавателя. Из него получился бы ужасный шпион.

– Что бы вы ни задумали, профессор, знайте, что скорее всего у вас это не выйдет. – Гудмундсдоттир со вздохом взяла часть от башни, дошла до конца кабинета, остановившись у самой двери, и обернулась. – Вы идете?

– «Замышляю», – усмехнулся ангел, поднимая со стола оставшуюся часть стопки бумаг, – ты думаешь, что я планирую твое убийство, Акке? – издал короткий смешок и направился к двери, с лица не сползала улыбка – без нее лицо Нихила словно бы и нельзя было представить, оно распадалось на несвязные части.

Коридор уже заметно опустел, закатные лучи солнца прыгали в окно и заполоняли все доступное им пространство. Редкие фигуры людей утопали в золоте, а белые волосы Гудмундсдоттир перенимали янтарный цвет, впитывали его. В тишине слышался лишь стук обуви, составляющий устойчивый ритм.

– У тебя очень красивые волосы, – Нихил шел сзади, поддерживая достаточно быстрый темп непризнанной. Он бросил эту фразу без какого-либо намерения и раздумий, для него это было так же натурально, как извиниться, если ты задел кого-то плечом. 

Ангел в целом часто любовался всем вокруг, а сейчас он смотрел на закат так, словно за пять веков видит его впервые. Ему нравились длинные тени от рам окон, расползающиеся в тонкие линии и преобразующиеся в геометрические узоры. 

Когда они дошли, небо уже стало темнее – закат умер быстро. Рассветы и закаты потому и так нравятся людям, что они неуловимы. 

Преподаватель открыл кабинет, пропустил девушку вперед, вошел сам, а после закрыл дверь, а та издала странного рода щелчок, на который не было обращено внимания. 

Он положил бумаги на стол, а затем повернулся Акке –  не особо пытался скрыть факт своего безразличия к «документам».

– Как настрой в классе? – Нихил был из тех собеседников, что смотрят без стыда прямо в глаза во время диалога, – Как твой настрой? 

Девушка вышла в коридор, заметив, как мужчина начинает приближаться к двери. Вопрос об убийстве немного сбил ее столку: во-первых, уже один раз умершего запугать еще одной смертью довольно трудно, во-вторых, угроза жизни – последнее, что она ожидала услышать от преподавателя. Неопределенно пожав плечами, Акке дождалась, пока Нихил выйдет из кабинета, развернулась и пошла вперед по коридору. Единственное, что она видела перед собой – стены, двери и повороты. Мелькающие студенты, персонал или даже преподаватели не задерживались надолго в ее поле зрения. Иногда из стопки бумаг и книг что-то намеревалось выползти, из-за чего Гудмундсдоттир либо резко прижимала "башню" к телу, обхватывая руками, либо засовывала торчащий, грозящийся упасть предмет обратно. В идеале нужно было бы рассортировать стопку, книги – к книгам, бумаги – к бумагам, но она не рисковала это делать. Вдруг в представлении Нихила именно так и выглядел порядок. Если бы не тишина, окружающая Акке и Нихила, терпение девушки постепенно начало истощаться.

– У тебя очень красивые волосы, – или помяни черта. Нет, ангела. Гудмундсдоттир тяжко вздохнула, качнув головой, но никак не ответила. Нужно ли? Ее внешность... довольно неоднозначный предмет для обсуждения. Поэтому Акке и решила пропустить мимо ушей своеобразное признание преподавателя. И всего лишь на короткий миг чуть повернула голову в сторону, краем глаза встретив профиль Нихила, обращенный к высоким окнам и закатному солнцу. "Кто бы говорил," – подумала про себя девушка, вновь поправив неустойчивую стопку у себя в руках и продолжив путь.

Благодарно кивнув на открытую дверь, девушка зашла в кабинет. Признаться, за три курса она здесь, можно сказать, почти не бывала. Взглянув на большое окно, расположенное на противоположной от входа в кабинет стене, Гудмундсдоттир только сейчас поняла, что на улице уже стемнело. Староста прошла вглубь кабинета, когда преподаватель закрыл за ними дверь и подошел к своему столу, небрежно сбросив на него свою стопку "документов". После нехитрых действий, Ваманкар повернулся к Гудмундсдоттир, которая поставила рядом с его "башней" свою. Все же что-то тут было нечисто, предчувствие ее не подвело.

– Настрой в моем классе такой же, как в других классах, – открытый зрительный контакт заставил Акке нахмуриться, но ни в коем случае не отвести взгляд. Наоборот, она, можно сказать, впилась взглядом в ответ. – И мой настрой такой же, как обычно, профессор. Я могу идти?